Календарь новостей

«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Форма входа

Приветствую Вас Гость!

Поиск

Наш опрос

Оцените мой сайт
Всего ответов: 221

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Рюрик Ивнев
Наст. имя - Михаил Александрович Ковалев.

До недавнего времени читатели, знакомящиеся с сборниками избранных произведений поэта и вступительными статьями к ним, не имели возможности получить верное представление о творческом пути поэта. Основное содержание их составляли произведения 60-70-х гг., раннее творчество 10-20-х гг. почти отсутствовало, причем публиковались произведения отнюдь не самые характерные для поэта. В предисловии к сборнику «Мерцают звезды» (1991) составитель ряда предыдущих изданий и хранитель архива Рюрика Ивнева сообщал, что вынужден был, стремясь опубликовать наследие поэта, писать о нем, «как о горячем приверженце социализма», что не соответствовало правде: Рюрик Ивнев, «безумно ринувшийся в 1917 г. в революцию, наивно ожидал всеобщей свободы», но очень скоро разочаровался в своих ожиданиях.

Путь поэта был непростым, во многом противоречивым. Родился Михаил Александрович Ковалев в Тифлисе в дворянской семье. Отец будущего поэта - офицер русской армии, юрист по образованию, служил помощником прокурора Кавказского Военно-Окружного суда. Мать тоже происходила из военной среды: ее отец - полковник Принц, предки которого являлись выходцами из Голландии, приехавшими в Россию еще во времена Петра и верно служившими русской короне. К ним обращается поэт в стихотворении «Предки» (1926), рисуя в романтическом ореоле «адмиралов» и «корсаров» из Нидерландов:
Эти руки сжимали с разною силой
Канаты, весла, горло и грудь.
От самых пеленок до самой могилы
Им некогда было вздохнуть.
Когда Мише Ковалеву исполнилось три года, умер его отец. На руках матери, женщины редкого ума, красоты, твердого характера оказалось двое маленьких сыновей. Чтобы дать им образование, она вынуждена была искать заработок и вскоре ей удалось получить место начальницы женской гимназии в городе Карсе.

Согласно семейной традиции, решено было готовить сына к военной карьере - с 1900 по 1908 г. Михаил Ковалев учился в Тифлисском военном корпусе. Годы пребывания в кадетском корпусе были важным этапом в духовном развитии будущего поэта. В это время он знакомится с творчеством Пушкина, Лермонтова, А. К. Толстого, проявляет интерес к современной поэзии, стихам Блока, Брюсова, И. Анненского, Бальмонта, Вяч. Иванова.

Под влиянием событий революции 1905 г. юноша решает не продолжать военное образование: окончив кадетский корпус, идет не в юнкерское училище, а поступает в Петербургский университет на юридический факультет, перейдя затем в Московский университет. В коллективном студенческом сборнике 1909 г. появляется его первое опубликованное произведение «В наши дни», проникнутое нотами разочарования и усталости, характерными для времени реакции, наступившей после подавления революции 1905 г.

В январе 1912 г. на страницах большевистской газеты «Звезда» появляются его стихи, обличающие мораль «сытых»:
Веселитесь! Звените бокалом вина!
Пропивайте и жгите мильоны.
Хорошо веселиться... И жизнь не видна,
И не слышны проклятья и стоны!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Веселитесь! Зачем вам томиться и знать,
Что вдали за столицей холодной?
Пальцы собственных рук он готов искусать,
Этот люд, люд бездольный, голодный.

(«Веселитесь! Звените бокалом вина!..», 1912)
По этим первым публикациям, казалось, можно говорить о появлении еще одного поэта-демократа, сотрудника большевистских газет. Однако подобное заключение было бы преждевременным. Через год, в 1913 г., выходит в свет первая книга сборника «Самосожжение», подписанная псевдонимом «Рюрик Ивнев», где поэт предстает как типичный представитель модернизма. Лирический герой сборника - разочарованный, усталый, сосредоточенный на сугубо личных переживаниях, чувствующий себя ничтожным, обреченным на гибель.
Я - раб, незнающий и жалкий,
Я - тела бледного комок.
Удар приму от злобной палки,
Дрожа от головы до ног.
. . . . . . . . . . . . . . .
Одно лишь слово понимаю,
Одну молитву лишь творю:
«Сгореть», но сердцем не сгораю,
А только медленно горю.

(«Я - раб, незнающий и жалкий...», 1913)
Поэт, надеясь на духовное исцеление, обращается к Богу («Тебе, Создатель, я молюсь...», 1912). Но и в вере он не находит исхода:
Я танцую на острой бритве,
Я пою изрезанным ртом,
И заброшен мой молитвенник,
Надо мною не плачет никто.

(«Я танцую на острой бритве...», 1914)
Эти стихи помещены в издании, объединяющем три книги «Самосожжения» (1913-1916). Поэт для выражения настроения тоски, одиночества подчас находит неожиданные словосочетания, броские метафоры:
Ах, не надо звонких и колючих
И беспощадно ужасных слов,
Пусть на небе вытанцовывают тучи,
Постукивая гвоздиками каблуков.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ах, не надо жестокостей и уколов -
Я изнервничался, дайте мне покой.
Вокруг, будто осенью, все голо,
И нельзя побеседовать с сочувствующей душой.

(«Ах, не надо звонких и колючих...», 1914)
Душа же самого поэта «измученная», «перепачканная», «отвратительная» - и в то же время «родная». Те же темы, образы, тот же духовный потенциал сохраняется и в сборнике «Золото смерти»:
О, как мне жить? Как мыслить? Как дышать?
Как может сердце действовать и биться.
Ты видишь - лишь высчитывать, да лгать...
Да в жалкие слова могу рядиться.

(«Блаженный рот - он заперт на замок...», 1914)
В некоторых стихотворениях этих лет встречается намек на то, что душа поэта в какой-то мере открыта впечатлениям окружающего его мира:
Вот солнце льет сквозь облако лучи,
И я глаза закрыл, как перед смертью.
Благодарю Тебя за то, что научил
Любить униженных и каторжникам верить.

(«Я летний день давно не целовал...», 1914)
Лирический герой стремится уйти из страшного мира, где царит тлен и гибель, призывает «двуногих, обросших шерстью», осознать ужас своего существования и думать о втором пришествии. В этих стихах Рюрик Ивнев - типичный представитель декадентства. Его сборники замечены, перед ним открываются двери петербургских литературных салонов, он знакомится с Блоком. В 1915 г. Рюрик встречается с Есениным; эта встреча положила начало многолетним дружеским отношениям. Под впечатлением первых встреч Р. Ивнев посвящает Есенину стихотворение и вручает его ему 27 марта 1915 г. В свою очередь Есенин ответил стихотворением «Рюрику Ивневу» («Я одену тебя побирушкой...»), в котором виден отклик на стихотворение Рюрика Ивнева «Я надену колпак дурацкий»:
Я одену тебя побирушкой,
Подпояшу оструганным лыком,
Упираяся толстою клюшкой,
Уходи ты к лесным повиликам.
Есенин здесь ухватил главное в раннем Рюрике Ивневе - страстные, отчаянные поиски выхода, своего пути.

В воспоминаниях Рюрика Ивнева о Есенине содержится драгоценное свидетельство, опровергающее расхожие мнения о Есенине как о малообразованном поэте-самородке из народа, недостаточно знакомом с лучшими образцами русской поэзии. По свидетельству Рюрика Ивнева, Есенин хорошо знал произведения поэтов XIX в. и своих современников. В присутствии правнука поэта Баратынского «тут же прочел несколько стихотворений Е. Баратынского». Дружба Есенина с Рюриком Ивневым, как видно из этих свидетельств, во многом была основана на общей любви к поэзии, к мастерам поэтического слова.

Наступившую Февральскую революцию Рюрик Ивнев встретил восторженно. Также восторженно приветствовал поэт и Октябрьскую революцию:
Весь твой я, клокочущий Смольный,
С другими - постыдно мне быть.

(«Смольный», 1917)
Очевидец революционных событий, он запечатлел их в ряде стихотворений («Петроград», 1918; «Народ», 1918 и др.). Значительной для поэта оказалась его встреча с А. В. Луначарским. Вначале - взволнованный и восхищенный слушатель блестящих выступлений Луначарского, затем - его добровольный помощник, наконец - его официальный секретарь, Рюрик Ивнев весь отдается деятельности, направленной на укрепление советской власти. Он - корреспондент газеты «Известия ВЦИК», член коллегии по организации Красной Армии, сотрудник агитационно-пропагандистского отдела РККА. Летом 1919 г. поэт в составе агитпоезда едет по стране, агитируя за советскую власть, за ленинскую политику.

Позицию Рюрика Ивнева, его деятельность высоко оценил А. В. Луначарский. В письме к В. Я. Брюсову 4 декабря 1920 г. он писал: «...т. Ивнев уже по одному тому, что он буквально в самый день Октябрьской революции явился ко мне с предложением своих услуг по немедленному налаживанию связи между Советской властью и лучшей частью интеллигенции, по тому, что он с большим мужеством в один из ближайших к революции дней выступил с горячей защитой в то время отвергаемой почти всей интеллигенцией новой власти, заслужил самое внимательное к себе отношение».

Луначарский рекомендует стихотворения Рюрика Ивнева к изданию. Однако содержание следующего сборника поэта «Солнце во гробе» вряд ли могло удовлетворить новую власть. Стихотворения, вошедшие в сборник, свидетельствуют о душевном смятении поэта, который снова хочет уйти от мира, затеряться в просторах Родины странником. Книга, включающая 25 стихотворений, в отборе которых принимал участие Есенин, открывается строками, датированными «7 ноября 1920, Москва, Петербург (дорога)»:
По изрытым как оспа дорогам
Судорожно мечется
Душа - проклятая, оставленная Богом,
Еще теплая от ласк вечера.

Будто корабль, накренившийся
Расщепленным корпусом,
Неприютной блудницей шатается,
Улыбается глазами раскосыми.

Как люблю этот запах смертный
Полоумных и светлых глаз.
Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный,
Помилуй нас.
«Отравленный жалом свободы» поэт взволнован тем, что он, так же «как государства и как народы», «отвернулся от креста».

Сборник «Солнце во гробе» вышел в издании имажинистов, в группе которых Рюрик Ивнев некоторое время состоял, однако вскоре разорвал с ними. В письме к В. Г. Шершеневичу Рюрику Ивневу суждена была долгая жизнь. В наследии поэта - ряд больших прозаических произведений, среди которых наибольший интерес представляют автобиографические повести «Богема» и «У подножия Мтацминды». Много внимания уделял Рюрик Ивнев и переводам, перевел, в частности, поэму Низами «Семь красавиц», эпос осетинского народа «Нарты». Но главным в его творчестве оставалась лирика.

Как спецкор «Огонька» он много путешествует по стране - и эти впечатления находят отклик в его стихотворениях: «Дагестан» (1947), «Прощание с Камчаткой» (1939), «Бакинское утро» (1942), «Сибирь» (1928), «В Южной Осетии» (1946). Особенно проникновенны стихотворения Рюрика Ивнева, посвященные Грузии, земле, где похоронена его мать, Тифлису, где он родился («Пушкин в Грузии» (1937); «В большой Москве часы и дни считаю...» (1938); «Грузии» (1938); «Могу ли я забыть...» (1939); «Кура» (1943); «Тбилиси» (1947) и др.).
Все проходит, как отблеск вечернего света,
И плывущие будто во сне облака,
Как взволнованный голос, как муки поэта,
Как секунды любви, как года и века.

Но непрочность и тленность блаженства и славы
Нас не могут, увы, ничему научить.
У подножья горы, заливаемой лавой,
Я готов любоваться тобой и любить.

Я увидел тебя. Это было случайно,
Что свело нас средь моря московских людей?
И мингрельская песня осталась как тайна,
Недопетая песня надежды моей.

(«Принеси мне о Грузии нежную весть», 1938)
Много проникновенных строк посвятил Рюрик Ивнев своей матери («Ни ограды, ни надгробных плит...» (1941), «Не мучь меня, о солнце золотое!» (1947), «Матери» (1947, 1949 и 1952), «Образ матери» (1953) и др.). Как призыв и заклинание звучат строки сонета:
Явись ко мне сквозь тысячи миров,
Сквозь вихри звезд и лунные покровы,
Сквозь гущу огнедышащих костров,
Сквозь тьму веков и плит многопудовых.

Явись ко мне, бредущему без крова,
Сквозь пустыри обледенелых строф,
Средь горьких снов, что создал Саваоф,
Явись во имя самого святого.

Я жду тебя в душевном озаренье,
Как первый взлет младенческой весны,
Как музыку, как счастье, как спасенье,
Как весточку неведомой страны.

И все печали, боли наважденья
Твоей улыбкой будут сметены.

(«Матери», 1949)
В стихах 40-70-х гг. Рюрик Ивнев выступает как мастер ясного, прозрачного стиха, традиционного в своей основе, истоки которого близки поэтам XIX в.

Говоря о Рюрике Ивневе трех последних десятилетий его жизни, нельзя не сказать о стихах, посвященных природе. Поэт ощущает свое глубокое родство со всем живым на земле, стремится понять язык природы, слиться с нею («Листья» (1945); «Наедине с природой» (1967); «Проносятся птицы» (1959); «В тиши глубокой Подмосковья...» (1960); «Все позабыть и помнить только то...» (1947) и др.).
Листьев вечереющих прохлада,
Облака проходят не спеша.
Сколько тысяч лет прожить мне надо,
Чтобы успокоилась душа?

Кажется, что все от жизни взято,
Что умолк твой юношеский пир,
Но лишь вспыхнут отблески заката -
И другой перед тобою мир.

И опять все начал бы сначала,
Все движенья повторил бы вновь,
В океане плыл бы без причала
С тайной верой в вечную любовь.

(«Листьев вечереющих прохлада...», 1951)
Не часты у Рюрика Ивнева обращения к событиям действительности, к своим современникам. Исключение составляют несколько стихотворений, написанных в годы Великой Отечественной войны («Красной Армии» (1943); «В госпитале» (1943); «Киев наш» (1943); «Письмо солдата» (1944)), стихотворения, посвященные С. Есенину и Павлу Васильеву.

Поэтический мир зрелого Рюрика Ивнева - природа и любовь, заключающие в себе тайну и дающие счастье, несмотря на потери и утраты.
Мы не знаем, за что нам взяться,
Чтобы время остановить.
Пусть промчится столетий двадцать,
Но должны мы себе признаться:
Арифметики нет у любви.

Пусть любовь, как подбитая птица,
Дух мятежный не в силах спасти,
Но не хочет она приземлиться
И в небесные глуби летит.

Чтоб в краю ослепительно белом
Вспомнить прежнюю силу и страсть
И оттуда трепещущим телом,
А не мертвою птицей упасть.

(«Пусть промчится столетий двадцать...», 1967)
Последнее стихотворение Рюрик Ивнев написал за несколько часов до смерти:
Из-под ног уплывает земля,-
Это плохо и хорошо.
Это значит, что мысленно я
От нее далеко отошел.
Это значит, что сердцу в груди
Стало тесно, как в темном углу.
Это значит, что все впереди,-
Но уже на другом берегу.