Футуризм (от лат. futurum-будущее) возник почти одновременно в Италии и России. Впервые русский футуризм проявил себя публично в 1910 году, когда вышел в свет первый футуристический сборник "Садок судей" (его авторами были Д. Бурлюк, В. Хлебников, В. Каменский). Вместе с В. Маяковским и А. Крученых эти поэты вскоре составили наиболее влиятельную в новом течении группировку кубофутуристов, или поэтов "Гилеи" (Гилея- древнегреческое название территории Таврической губернии, где отец Д. Бурлюка управлял имением и куда в 1911 году приезжали поэты новой группировки). Помимо "Гилеи" футуризм был представлен тремя другими группировками - эгофутуризмом (И. Северянин, И. Игнатьев, К. Олимпов, В. Гнедов и другие), группой "Мезонин поэзии" (В. Шершеневич, Хрисанф, Р.Ивнев и другие) и объединением "Центрифуга" (Б. Пастернак, Н. Асеев, С. Бобров, К. Большаков и другие).Фактически литературный футуризм теснейшим образом связан с авангардными художественными группировками 1910-х годов ("Бубновый валет", "Ослиный хвост", "Союз молодежи"). Многие футуристы совмещали литературную практику с занятиями живописью (братья Бурлюки , Е. Гуро, А. Крученых, В. Маяковский и другие). Вслед за художниками-авангардистами поэты "Гилеи" обратились к формам художественного примитива, стремились к утилитарной "полезности" искусства и в то же время попытались освободить слово от внелитературных задач, сосредоточившись на формальных экспериментах.

Футуризм претендовал на вселенскую миссию: в качестве художественной программы была выдвинута утопическая мечта о рождении сверхискусства, способного преобразить мир. В своем эстетическом проектировании футуристы опирались на новейшие научные и технологические достижения. Стремление к рациональному обоснованию творчества с опорой на фундаментальные науки - физику, математику, филологию   - отличало футуризм от других модернистских течений. Так, например, В. Хлебников пытался предложить человечеству новый универсальный язык и открыть "законы времени".

Мироздание во всей безбрежности пространства и времени воспринималось футуристами как аналог грандиозной сценической площади. Грядущая революция (а футуристы сочувствовали левым политическим партиям и движениям ) была желанна потому, что воспринималась как своего рода массовое художественное действо, вовлекающее в игру весь мир . После Февральской революции 1917 года футуристы "Гилеи " и близкие к ним художники авангарда образовали воображаемое "Правительство Земного Шара ".

Программным для футуристов стал эпатаж обывателя ("Пощечина общественному вкусу "-название футуристического альманаха ). Как любое авангардное художественное явление , футуризм более всего страшился равнодушия и "профессорской" сдержанности. Необходимым условием его существования стала атмосфера литературного скандала , освистывания и осмеяния. Оптимальной для футуристов читательской реакцией на их творчество была не похвала и не сочувствие, но агрессивное неприятие, истерический протест. Именно такую реакцию со стороны публики провоцировали намеренные крайности в поведении футуристов. Вызывающе оформлялись публичные выступления футуристов: начало и конец выступлений отмечались ударами гонга, К. Малевич являлся с деревянной ложкой в петлице, В. Маяковский - в "женской" по тогдашним критериям желтой кофте, А. Крученых носил на шнуре через шею диванную подушку.

В формально-стилевом отношении поэтика футуризма развивала и усложняла символистскую установку на обновление поэтического языка. Футуристы не только обновили  значения слов, но и резко изменили сами отношения между смысловыми опорами текста, а также гораздо энергичнее использовали композиционные и даже графические эффекты. Главный технический принцип их работы - принцип "сдвига", канон "сдвинутой конструкции". Этот принцип был перенесен в литературу из современной футуристам живописной практики авангарда. В литературных текстах принципы "сдвинутой конструкции" были распространены на лексику, синтаксис и семантику произведений. Лексическое обновление достигалось, например, депоэтизацией языка, введением стилистически неуместных слов, вульгаризмов, технических терминов. Слово у футуристов лишалось ореола сакральности и неприкосновенности, оно опредмечивалось, его можно было дробить, переиначивать, создавать новые комбинации морфологических и даже фонетических элементов. Примеров словотворчества футуристов множество, начиная с излюбленного самоназвания "гилейцев"- будетляне. В "будетлянской зауми" звуки функционировали как самостоятельные значимые единицы речи, наделялись собственной семантикой. Например, самый радикальный "заумник " А. Крученых предлагал вместо якобы "затасканного" слова "лилия" сконструированное им слово "еуы", сияющее, как ему казалось, первоначальной чистотой. Новое отношение к слову как к конструктивному материалу привело к активному созданию неологизмов, переразложению и новому соединению слов (например, у В. Хлебникова и В. Маяковского).

Синтаксические смещения проявлялись у футуристов в нарушении законов лексической сочетаемости слов (изобретении непривычных словосочетаний), отказе от знаков препинания. Делались попытки ввести "телеграфный" синтаксис (без предлогов), использовать в речевой "партитуре" музыкальные и математические знаки, графические символы. Гораздо большее, чем прежде, значение придавали футуристы визуальному воздействию текста. Отсюда разнообразные эксперименты с фигурным расположением слов и частиц слов, использование разноцветных и разномасштабных шрифтов, обыгрывание фактуры самого полиграфического материала (частные проявления "визуализации" стиха - их издание на обойной бумаге, расположение строчек "лесенкой", выделение особыми шрифтами отдельных эпитетов, внутренних рифм, важнейших слов).

Установка на смысловое смещение заметна в нарочитой нестыковке соседних строф, стремлении "вывернуть" смысл, подставляя на место подразумеваемого слова противостоящего или "перпендикулярного" ему по смыслу. Часто смысловой сдвиг достигался приемом реализованной метафоры, когда иносказание прочитывалось буквально. Позднее многие приемы "сдвигологии " будут использованы поэтами ОБЭРИУ (Д. Хармсом, А. Введенским, И. Бахтеревым ) .

Новые эстетические возможности были развиты футуристами в связи с переориентацией многих из них с читаемого на произносимый текст. Поэзия, согласно их представлениям, должна была вырваться из темницы книги и зазвучать на площади. Отсюда поиски новых ритмов, использование гораздо более причудливых, чем прежде, рифм, форсированная инструментовка. С этой же тенденцией связана и жанровая перестройка футуристического речетворчества,  активное вовлечение элементов лубочной поэзии, частушек, поэтической рекламы, фольклорных заговоров. Обращение к художественному примитиву и фольклорным жанрам было проявлением общей антииерархичности, эстетического бунтарства футуристов.

Футуризм оказался творчески продуктивен: он заставил переживать искусство как проблему, изменил отношение к проблеме понятности-непонятности в искусстве. Важное следствие футуристических экспериментов - осознание того, что непонимание или неполное понимание в искусстве - не всегда недостаток, а порой необходимое условие полноценного восприятия. Само приобщение к искусству в этой связи понимается как труд и сотворчество, поднимается от уровня пассивного потребления до уровня бытийно-мировоззренческого.

Безусловным творческим лидером футуризма и, пожалуй, самой яркой личностью постсимволистской поэзии был Велимир Хлебников, оставивший обширное наследие, до сих пор являющееся объектом самых разных литературоведческих интерпретаций. Но влияние футуризма мощно проявилось и в творчестве поэтов, формально с течением не связанных, в частности в поэзии М. И. Цветаевой. Ее поэтическое наследие стало своеобразным синтетическим проявлением русского модернизма. Хотя хронологически самые совершенные создания Цветаевой - за пределами серебряного века, ее поэзия по духу и по форме - одно из высших достижений этой эпохи.